Ода Симонову, или «В рамках чтений пять поэтов»

Все студенты, школьники и просто трудящиеся знают о таком явлении. Грядёт событие (торжественное, а интересным ему быть необязательно) — и всех работников, коими располагает учреждение, сгоняют в актовый зал (концертный, аудиторию, просто помещение со стульчиками), где организуется встреча или концерт.

Так случилось – в очередной раз — со студентами МГУ имени Кулешова. Филологов освободили от занятий и повели в конференц-зал. Конечно, слушать стихи – это тебе не экономику решать, потому студенты были рады. Сидели бы мы подальше – могли поспать. Но бдительный декан всех, угнездившихся на заветном последнему ряду, пересадил вперед. Ибо нечего выпендриваться.

Нам провозгласили «К юбилею Симонова, та-да-дам, приехали поэты». Поэтов было пять штук, и большинство на творческих личностей не тянуло. Ни дать ни взять чиновники районного масштаба. Одна женщина понравилась, уж больно необычная была. В глазах усталость плюс добрая улыбка.

Поочередно вызывался каждый, читал стихи, получал аплодисменты (где-то вымученные) и спешил назад, на своё место.

Не поднимаясь на кафедру, решил толкнуть невразумительную речь Иван Бисев. Сказал, что «не буду долго занимать ваше время», а сам… Бред о Симонове перемежался с фразами вроде «Правда не всегда должна быть хроникальной». Тянулась экзекуция полчаса. Плюс в карму – голос у зеленопиджакового мужчины оказался красивый, этакий бархатный бас. Больше плюсов как-то не разгляделось.

Женька сбоку вздохнула и достала «Пролетая над гнездом кукушки». Я – «Марсианские хроники». Точно, всем советую – во время скучных речей самое оно.

Первым на эшафоте (то есть за кафедрой) оказался поэт Петр Симинский (или Семинский, непонятно его представили). На контрасте с Бисевым сыграл блестяще – сказал мало да по делу. Стихотворение читал поразительно банальное, зато потоками источал любовь к себе. Как известно, подобное вызывает фанатов. И капли кипятка пронзительно застучали по полу. К тому же, ход, когда поэт в фиолетовой рубашке пообещал сочинить стихотворение из слов, выбранных залом, точно был правильным – народ одобрил.

Все переменилось, когда читать стал Хизри Асадулаев. Стихи стандартные: про любовь да нежно обожаемую Родину. Автор сделал два признания: «Пишу только на каратинском» и «родился я на высоте полторы тысячи метров». Второе впечатлило больше. Дядя с кучей регалий (поэт, писатель, председатель объединения дагестанцев «Гора», музыкант и скульптор) совершенно не владел чувством такта. Если первое стихотворение люди слушали, то в конце стали тихо зевать (от вежливости в кулаки). Потому что не надо затягивать выступление, надоешь же. Хизри вещал без малого минут двадцать, а минута шла за час.

Следующей выступала доброглазая и неземная Инна Спасибина из Гомеля. Кстати, представляя женщин, их отчества залу не называли. Может, это проявление сексизма?

Итак, выступала Инна. Прочла, в отличие от своего гипермногословного предшественника, всего два стихотворения. Без досадного «я такая клевая», без рассуждений вроде «это стихотворение написала так-то так-то». Просто вышла – и до мурашек. Брависсимо – впервые за те два часа зал увидел поэта. Насчет чтения – у человека настоящий дар. Люди замерли, а за кафедрой притихшему залу читала стихи маленькая женщина. Спасибо, Инна, что вы приехали. Спасибо.

Из зала донесся абсолютно идиотский вопрос (так и захотелось закрыть рот дурочке-студентке): «Как вы начали писать? Кто подтолкнул и раскрыл ваш талант?» Инна не растерялась. Ответ дала шикарный, но больше всего обрадовала фраза «В литературу я пришла уже взрослым человеком, с четырьмя детьми». Люди, эта женщина прекрасна.

На контрасте с Инной (только не в свою пользу) сыграла Ольга Остапенко. Такой концентрации пафоса в речи ещё не слышала. Ей бы в политику. Есть у меня одна абсолютно бесталанная знакомая, которая примерно так декламирует. Но — плюс в карму Ольге – у нее в стихах хотя бы смысл есть. Чуть-чуть, но есть. Весело получилось, когда Бисев внезапно перебил выступающую, и стал нести что-то о Школе молодого литератора. Вежливо, капец.

Остапенко, худенькая и испуганная, почти школьница, перед тем, как осчастливить нас своими стихами, долго и бурно восхищалась «Школой, раскрывшей меня». Зачем же так? Поэт, он и в Африке поэт, без всяких литературных объединений. Некоторые фразы из стихов даже записать захотелось. Уж больно восхитительны. «Я твои охладевшие руки буду греть на горячей груди» и «Я земная, я не трогала занавесок лунных шелк». Народ во время чтения откровенно чем-то шуршал (конфеты?), но хлопать-хлопал.

После нам подарили сборники поэтов. Дагестанский поэт все носился со своим, как с писаной торбой, да в Интернете просил поискать, почитать, на скульптуры глянуть. Да не, спасибо, как-то не хочется.

Под занавес Иван Бисев достал гитару (мне б такую), а Ольга Остапенко стала читать Симонова. «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?» — горемычно восклицала она между гитарными вздохами. В общем, не впечатляюще, но как обозначение, что встреча именно Симонову посвящена – сойдёт.

После вниманием публики снова завладел фиолетоворубашковый. Со свежим стихотворением – тем, что из слов студентов. Эту лепоту, объединение любви, топора и дифтонгов, надо видеть всем. Потому вот:

«Моя автобиография»

Я с нежностью смотрю на потолок
И думаю про каверзы любви.
И умных слов жонглирую поток,
Меня, молю я, муза, излови.

А рядом проплывают облака,
В меня бросая творческий топор,
Пускай волнуюсь даже я слегка,
Уча детишек в школе до сих пор.

Я как батрак, свалившийся на трон,
Пустыня дней мне будто акватория.
Вся жизнь моя сплошной оксюморон,
То вверх, то вниз слепая траектория.

Пишу, не глядя на листы, поэмы,
И воспеваю дифференциацию.
А если вдруг достигну апофемы,
Впадаю в ментальную прострацию.

Мне сцена – ринг, я ожидаю гонгов,
Нокаут я как спасение зову…
И монофтонгизацию дифтонгов
Я почему-то вижу наяву.

Дайте мне кто-нибудь той травы, которую он курит! На поэзию это не походило, больше на пьяный «юморок» тамады. Да и «поюморить» не удалось – так, «творческий топор», ничего больше.

Так о чем это я? Поэзия – штука хорошая. Но только в том случае, если она качественная, чувственная и правдивая. А самое главное – не навязанная кем-то «свыше». Хотя — каюсь — сейчас в окне поиска вбито «Инна Спасибина».

Алла Ерошенко